Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 30 ноября 2020г.МАКАРИЙ
(Булгаков Михаил Петрович; 19.09.1816, с. Сурково Новооскольского у. Курской губ. (ныне Шебекинский р-н Белгородской обл.) - 9.06.1882, Москва), митр. Московский и Коломенский, историк Церкви, богослов. Род. в бедной семье сельского свящ. Петра Булгакова. В детстве часто болел. В возрасте 7 лет лишился отца. Мать Стефанида Григорьевна, дочь священника, осталась вдовой с 6 малолетними детьми. Первоначально обучался в домашней школе своего крестного отца свящ. Павла Никитского (в 7 верстах от дома), в возрасте 9 лет был определен в приходское Корочанское ДУ. В 1827 г. переведен в уездное Белгородское ДУ, которое окончил в 1831 г. В 1837 г. окончил Курскую ДС, в 1841 г.- КДА.
В первые годы обучения в приходском и в уездном уч-щах Булгаков не отличался особыми дарованиями, был очень болезненным. Поворотным пунктом стал случай, происшедший в уч-ще (Титов. 1895. Т. 1. С. 19). Когда его сверстники играли на дворе, Михаил уходил с учебником за поленницу. Однажды нечаянно брошенный камень рассек ему голову. В процессе лечения неожиданно исчезли физические боли и произошло «прояснение ума». Вскоре после этого случая Булгаков стал одним из лучших воспитанников училища. За 6 лет учебы в семинарии Булгаков проявил себя даровитым учеником и в течение последних 2 лет обучения сам читал лекции студентам низшего отд-ния семинарии. Ректор Курской ДС архим. Елпидифор (Бенедиктов) особенно благоволил к нему. Благодаря преподавателю рус. языка Д. С. Любицкому буд. митрополит выработал ясный лит. стиль, на к-рый обращали внимание все рецензенты и критики его богословских и исторических трудов.
В КДА особое влияние на Булгакова оказали ректор архим. св. Иннокентий (Борисов), проф. Я. К. Амфитеатров, а также проф. архим. Димитрий (Муретов), читавший курс догматического богословия. Впосл. М. многократно обвиняли в заимствованиях из лекций архим. Димитрия, киевские профессора М. Н. Скабалланович и М. Ф. Ястребов активно защищали М. (Ястребов. 1887; Скабалланович. 1911).
Курсовое сочинение Булгакова по окончании старшего отд-ния «План христианской аскетики» и итоговая работа «История Киевской академии» заслужили высокую оценку. Проф. иером. Афанасий (Борисович) характеризовал труд как «превосходящее все известные сочинения иностранной литературы, писанные на ту же тему». Митр. Московский свт. Филарет (Дроздов) отозвался о студенческом сочинении одобрительно, но не без критики: «Сочинение, стоившее немалого обдумывания и во многих частях соответствующее цели назидания, хотя в других отношениях требующее дальнейшего обдумывания и усовершения». При этом студент обнаружил ряд качеств уже сложившегося историка, проработал соответствующие источники и лит-ру архивов КДА, Софийской и лаврской б-к. Митр. Филарет писал в своем отзыве: «Сочинение достойное внимания по обилию собранных сведений и по порядку в изложении оных, хотя есть что отсечь в подробностях и есть что очистить в выражениях… Хотя предмет сочинения не богословский, однако, касаясь суждением разных ученых предметов, сочинитель показывает себя достойным степени магистра» (Филарет Московский, свт. Собр. мнений. 1887. Т. Доп. С. 100-101). Все сохранившиеся семинарские и академические сочинения М. опубликованы (Опыты. 1891).
22 мая 1840 г., по окончании академии, Булгаков подал прошение о пострижении в монашество. 15 февр. 1841 г. ректором КДА архим. Иеремией (Соловьёвым) в Свято-Духовской ц. Киево-братского в честь Богоявления монастыря был пострижен в монашество с наречением имени в память Киевского митр. Макария. 25 марта того же года в Киево-Софийском соборе Киевским митр. Филаретом (Амфитеатровым) М. был рукоположен во диакона, 24 июня еп. Чигиринским Иеремией (Соловьёвым) - во иерея.
После завершения академического образования М. был оставлен в КДА преподавателем на только что открытой кафедре Русской церковной и гражданской истории. Лекции М. по новой дисциплине отличались стройностью плана, точностью в изложении событий, строгостью выводов и простотой изложения. С 20 янв. по 6 июня 1842 г. М. помимо основной деятельности в академии был временно назначен ректором Киево-Подольских духовных уч-щ и успел сделать много полезного для укрепления дисциплины и повышения экономического уровня.
В июле 1842 г. М. был переведен из КДА в СПбДА. Перевод был осуществлен благодаря ходатайству ректора СПбДА архим. Афанасия (Дроздова), к-рый отказался от преподавания богословия в академии и пригласил на эту кафедру именно М. Архим. Афанасий писал в прошении на имя обер-прокурора Синода, что М. известен ему «по своим способностям и сведениям» (РГИА. Ф. 796. Оп. 123. Д. 751. Л. 1-3). В дек. 1842 г. последовало утверждение М. в степени магистра богословия. Кроме преподавательской должности в течение 15-летнего служения в СПбДА М. исполнял и ряд др. обязанностей: в 1842-1844 гг. помощник инспектора, с 1844 г. инспектор. 17 дек. 1844 г. М. был возведен в сан архимандрита с присвоением степени настоятеля третьеклассного монастыря. С 1843 г. экстраординарный, в 1844-1857 гг. ординарный профессор догматического богословия; в 1847-1849 гг. также преподавал историю Русской Церкви, в 1853-1857 гг.- историю рус. раскола.
Уже после первых месяцев служения на новом месте М. писал, что ему очень нравится обстановка в СПбДА, хотя и признавался, что на составление лекций по догматике уходит много времени и сил. «Об одном жалею, что труды мои устремлены не на один - главный мой предмет, на который я желал бы употребить их. Сколько делаю я не за себя, а за других тайком, как скрытое орудие. То пишу отзывы или критики на ту или иную книгу, которые шлют сюда, разумеется, ко мне, из Учебного Управления, то составляю планы на то, на се… То, например, должен был найти из Св. Писания приличные эпиграфы на фронтоны нашего великолепнейшего Исаакиевского собора и проч., и проч.» (Письма к прот. С. Серафимову. 1883. № 8. С. 8).
Мемориальная доска в память митр. Макария (Булгакова) на здании Белгородской ДС. 2008 г. Фотография. 2011 г.
В продолжение 1-го года службы в С.-Петербурге М. подготовил по поручению ректора еп. Афанасия и опубликовал в ж. «Христианское чтение» статьи под общим названием «Святого отца нашего Димитрия Ростовского святителя и чудотворца, догматическое учение, выбранное из его сочинений». Впосл. этот труд, при написании которого М. 4 раза перечитал творения свт. Димитрия (Савича (Туптало)), был отпечатан отдельным изданием, но ограниченным тиражом. Отдельной книгой было издано также магист. соч. «История Киевской академии» (1843). М. П. Погодин писал, что молодой инспектор СПбДА приобрел большую известность своим «ученым, европейским» сочинением по истории КДА, к-рое «служит блистательным новым доказательством нашей зрелости. Мы смело можем представить его европейскому конгрессу. Знакомство близкое со всеми источниками, внимательность к прежним исследованиям, осторожность в заключениях, полнота, соразмерность, ясный ум, прекрасный язык - вот достоинства книги» (Рус. библиография // Москвитянин. 1846. Ч. 2. № 3. С. 256-257); положительно отозвался о работе и В. Г. Белинский.
В 1846 г. было опубликовано соч. «История христианства в России до равноап. кн. Владимира», ставшее своего рода введением к последующей многотомной «Истории Русской Церкви» и послужившее основанием для избрания М. действительным членом Об-ва истории и древностей российских при Московском ун-те. В 1847 г. М. издал кн. «Взгляд на историю Русской Церкви до нашествия татар», представлявшую собой переработанные лекции, прочитанные в 1841-1842 гг. в КДА. При участии ректора еп. Афанасия (Дроздова) соч. «История христианства в России до равноап. кн. Владимира» было преподнесено в дар имп. Николаю I Павловичу и цесаревичу наследнику Александру Николаевичу (РГИА. Ф. 796. Оп. 127. Д. 397. Л. 1-7). 17 мая 1847 г. М. была объявлена благодарность императора. Впосл. М. неоднократно преподносил в дар государям свои богословские и исторические исследования. За соч. «Введение в православное богословие» 6 дек. 1847 г. император пожаловал М. наперсный крест, украшенный драгоценными камнями. В 1852 г. за соч. «Православно-догматическое богословие» М. вновь был удостоен благодарности. Имп. Александр II Николаевич в авг. 1855 г. изъявил благоволение за соч. «История русского раскола», в марте 1857 г.- благодарность за первые тома «Истории Русской Церкви».
В 1847 г. было опубликовано «Введение в православное богословие». М. первоначально подготовил сочинение в виде 3 выпусков, каждый из которых поэтапно отправлял на рассмотрение духовных цензоров. В С.-Петербургском духовном цензурном комитете рукописи рассматривал архим. Аввакум (Честной). Далее рукописи поступали на рассмотрение в Синод, поручивший изучение текстов Курскому архиеп. Илиодору (Чистякову). Архиерей допустил к печати все 3 выпуска, но в 1-м отзыве порекомендовал заменить первоначальное авторское название «Энциклопедия православного богословия» другим, «более сообразным с существом дела» (РГИА. Ф. 796. Оп. 127. Д. 1611. Л. 1-14). По поручению Синода в 1847 г. архиеп. Иннокентий (Борисов) должен был просмотреть сочинение М. и сообщить, можно ли эту книгу преподнести императору. Архиеп. Иннокентий отметил, что «книга сия и по важности своего содержания, и по способу изложения предметов, и по значительности труда, коего стоила она сочинителю» может быть преподнесена в качестве дара главе гос-ва, и одновременно высказал мнение, что будет справедливо М. «как за сей новый ученый труд, так и за предшествовавшие,- особенно по истории Русской Церкви», удостоить докторской степени (РГИА. Ф. 796. Оп. 127. Д. 1611. Л. 17-19). Ходатайство архиеп. Иннокентия и митр. С.-Петербургского Антония (Рафальского) было удовлетворено, и 31 окт. 1847 г. М. был удостоен степени доктора богословия. В 1849 г. был опубликован 1-й том «Православно-догматического богословия».
20 дек. 1850 г., после перевода бывшего ректора СПбДА еп. Евсевия (Орлинского) в Самару, М. был определен ректором СПбДА с присвоением степени настоятеля первоклассного мон-ря и оставлением за ним должности профессора богословия (РГИА. Ф. 796. Оп. 131. Д. 1925). 20 янв. 1851 г. последовал указ о хиротонии М. во епископа Винницкого, викария Каменец-Подольской епархии, и о назначении настоятелем первоклассного Шаргородского во имя святителя Николая Чудотворца монастыря с оставлением на посту ректора СПбДА. На вакантную кафедру Синод на выбор предложил еще 2 кандидатов: настоятеля рязанского в честь Преображения Господня монастыря, ректора Рязанской ДС архим. Антония (Смолина) и настоятеля одесского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря, ректора Херсонской ДС архим. Парфения (Попова). М. оказался самым младшим, но император из 3 кандидатов выбрал именно его. 24 янв. 1851 г. состоялось наречение М., а 28 янв.- хиротония, к-рую совершил в Казанском соборе С.-Петербурга митр. Никанор (Клементьевский) в сослужении архиеп. Казанского Григория (Постникова), архиеп. Астраханского Евгения (Баженова), еп. Тамбовского Николая (Доброхотова), митр. Неофита Илиупольского и еп. Ревельского Христофора (Эмаусского) (РГИА. Ф. 796. Оп. 131. Д. 1955).
Будучи ректором, М. поддерживал в академии строгие порядки и дисциплину. Важное значение в деле воспитания студентов М. придавал церковному богослужению. Много внимания он уделял улучшению материального положения наставников академии. Пополнение книгами академической б-ки также было одной из главных задач руководства академии.
Назначение ректором СПбДА и возведение в сан епископа не мешали М. продолжать чтение лекций и трудиться над составлением следующих томов по догматическому богословию и рус. церковной истории. «Православно-догматическое богословие» в 5 книгах было высоко оценено свт. Иннокентием (Борисовым), рассматривавшим его по поручению АН (Общий отчет. 1854). 17 апр. 1854 г. это сочинение было удостоено полной Демидовской премии в 1428 р. 4 нояб. 1854 г. М. был утвержден в звании ординарного академика имп. АН по отд-нию рус. языка и словесности (РГИА. Ф. 796. Оп. 135. Д. 2102. Л. 1-4) на основании отзыва акад. И. И. Давыдова (Отчет Рос. АН по Отд. рус. языка и словесности за 1852-1865 гг., СПб., 1866. С. 136-140). Во время пребывания в С.-Петербурге М. не пропустил ни одного из заседаний II отделения академии. Десять из этих заседаний были посвящены разбору его докладов. Впосл., будучи уже епархиальным архиереем, М., приезжая в С.-Петербург, всегда старался посетить заседания в АН (РГИА. Ф. 675. Оп. 1. Д. 5. Л. 3). Архиерей тесно общался с учеными, историками и литераторами Погодиным, П. А. Плетнёвым, Н. Г. Устряловым и др.
В 1853 г. при СПбДА было учреждено миссионерское отд-ние «для приготовления воспитанников на дело с раскольниками». В 1855 г. учение о расколе было введено в общий курс академического преподавания, а с 1857 г. во всех ДА учреждены кафедры «Учения о русском расколе» (Сухова. 2006. С. 88). В качестве пособия в 1855 г. М. опубликовал «Историю русского раскола, известного под именем старообрядчества». Рецензентом данного исследования стал архиеп. Григорий (Постников). В отзыве он отметил, что сочинение М. написано обстоятельно, на основании серьезной источниковедческой базы. Вместе с тем архиеп. Григорий указал, что в исследовании ничего не говорится о «Мартине еретике и бывшем на него Соборе». «Ибо раскольники, опровергая действительность сего сказания, и доныне везде крайне срамят православную Церковь,- писал рецензент.- Посему сочинителю означенной истории непременно должно было где-нибудь сказать сильное слово в защищение православной Церкви. Но как оно нигде не сказано, то сим подается раскольникам новый случай хулить православную Церковь» (РГИА. Ф. 796. Оп. 135. Д. 1951. Л. 3-3 об.). Возможно, М. считал, что сказание о Мартине является подлогом, но не стал выступать против офиц. т. зр. Синода. В итоге М. так и не включил в свою «Историю русского раскола» требуемый раздел, а ограничился одним предложением и ссылкой на исследование Воронежского архиеп. Игнатия (Семёнова) «История о расколах Русской Церкви» (История русского раскола. 1855. С. 3), отметив, что в этом сочинении сказано «решительно все, что только можно сказать против раскольников в защиту подлинности Деяний означенного Собора и к чему я не мог бы прибавить ничего» (РГИА. Ф. 796. Оп. 136. Д. 409; Ф. 807. Оп. 2. Д. 1355. Л. 18-20). Митр. Филарет (Дроздов) поблагодарил М. за это сочинение. Святитель отметил, что в данной работе при прочтении «встречал предметы точнее и полнее изложенные, нежели у трудившихся на сем поприще прежде вас» (Письма Филарета, митр. Московского. 1883. С. 10).
Помимо служения в академии М. исполнял обязанности члена Комитета для рассмотрения конспектов преподавания учебных предметов в духовных семинариях (1842-1850); в С.-Петербургском духовно-цензурном комитете (1844-1848) заслужил репутацию беспристрастного и аккуратного цензора; редактировал ж. «Христианское чтение» (1850-1857); был главным наблюдателем за преподаванием Закона Божия в столичных заведениях (1850-1857), членом Главного правления уч-щ (1856-1857), председателем Комитета для издания кратких духовно-нравственных книг (1856-1857), членом временной С.-Петербургской Синодальной конторы (авг. 1856). По поручению Синода М. проводил ревизии семинарий: в 1843 г.- Олонецкой, в 1848 г.- Тверской, Тульской, Орловской, в 1849 г.- С.-Петербургской (РГИА. Ф. 796. Оп. 125. Д. 885. Л. 1-3; Оп. 129. Д. 682. Л. 1).
1 мая 1857 г. последовало назначение М. епископом Тамбовским и Шацким, к-рое он воспринял в качестве почетного удаления в ссылку (Титов. 1907. С. 399). Впосл. 15-летний период пребывания в СПбДА М. называл самым счастливым в жизни (Барсов Н. И. Макарий, митр. Московский и Коломенский († 9 июня 1882 г.) // РС. 1883. Т. 38. № 6. С. 671). 12 мая М. отслужил последнюю литургию в академическом храме Двенадцати апостолов, 15 мая того же года отбыл в Тамбов. Епархия находилась в запущенном состоянии, поскольку предшественник М. еп. Николай (Доброхотов) долгое время до ухода на покой болел (Письма Филарета, митр. Московского. 1883. С. 10). В первую очередь М. обратил внимание на упорядочение консисторского и канцелярского делопроизводства. Он немало сделал для того, чтобы усилить миссионерское служение, направленное против старообрядчества и сектантства. Особо внимательно он следил за состоянием епархиальных духовных учебных заведений и приходских б-к. 10 нояб. 1857 г. М. был утвержден в звании вице-президента Тамбовского губернского комитета попечительства о тюрьмах. Требовательность и строгость М. как администратора к подчиненным и священно- и церковнослужителям епархии привели к тому, что у него появилось много недоброжелателей и клеветников, обвинявших архиерея, напр., в том, что он заставляет духовенство покупать свои книги. Кроме того, местный климат плохо влиял на здоровье архиерея.
В этот период по просьбе АН М. подготовил «Биографическую записку о преосв. Иннокентии, архиеп. Херсонском и Таврическом», своем учителе и друге. Были также опубликованы статьи о сочинениях митр. Киевского свт. Кирилла II и о новгородских Четьих-Минеях. Сохранилось более 50 слов и поучений, составленных М. и произнесенных им в храмах в тамбовский период служения.
18 апр. 1859 г. М. был назначен епископом Харьковским и Ахтырским вместо переведенного в Чернигов своего давнего оппонента архиеп. Харьковского Филарета (Гумилевского). 8 апр. 1862 г. «во внимание к отлично-усердному служению и ревностным пастырским трудам» М. был возведен в сан архиепископа. Харьковская епархия была сравнительно благоустроенной. В первые годы управления М. много внимания уделял совершенствованию делопроизводства. 2 авг. 1859 г. М. был утвержден в звании вице-президента комитета Харьковского губернского попечительства о тюрьмах. 30 мая 1864 г. назначен председателем Харьковского губернского присутствия по обеспечению духовенства епархии.
Первоначально М. управлял обширной епархией самостоятельно, в 1866 г. было учреждено вик-ство. Для непосредственного знакомства с пастырской деятельностью духовенства и с религиозно-нравственным состоянием паствы М. в течение года периодически совершал объезды епархии. В 1864 г. М., один из первых архиереев РПЦ, разрешил проводить на съездах духовенства выборы благочинных (Введение выборных благочинных Харьковской епархии // ПО. 1864. Т. 13. № 4. Заметки. С. 228-230). М. строго следил за тем, чтобы богослужение во всей епархии совершалось согласно церковному уставу, заботился о том, чтобы духовенство было грамотным и священнические места занимали лица в первую очередь с семинарским образованием. По инициативе М. в Харькове была создана общая церковная б-ка, к-рой пользовалось не только духовенство, но и светские лица. М. внимательно относился к нуждам духовенства и членам их семей, оказывая им всевозможную помощь. Большое внимание уделял улучшению материального положения воспитателей и воспитанников учебных заведений. 1 марта 1866 г. М. обратился к клиру всех церквей епархии с призывом отчислять незначительную часть доходов на улучшение благосостояния духовных учебных заведений. 12 дек. 1866 г. имп. Александр II объявил благодарность М. за работу по улучшению положения Харьковской ДС и подведомственных ей уч-щ. С 1868 г. М. жертвовал из собственных средств по 300 р. на духовно-учебные заведения для учреждения стипендий для сирот и бедных, но «отличающихся успехами и поведением»: 100 р. на семинарию и по 50 р. на каждое из уч-щ (Там же. Оп. 148. Д. 1476). За время управления М. Харьковской епархией число народных уч-щ увеличилось в 4 раза: к нач. 1869 г. их было 405. Особое внимание М. уделял епархиальным учебным заведениям: семинарии, 3 низшим муж. уч-щам (Харьковскому, Ахтырскому и Купянскому) и уч-щу для девиц духовного звания. Последнему М. в 1867 г. пожертвовал 1 тыс. р. на расширение здания (РГИА. Ф. 796. Оп. 148. Д. 40). В 1867 г. при деятельном участии М. был открыт муж. мон-рь во имя вмч. Димитрия Солунского в с. Рясном Ахтырского у.
С 1862 г. по инициативе М. в Харьковской епархии выходил ежемесячный ж. «Духовный вестник», редактором к-рого стал проф. Харьковского ун-та прот. Василий Добротворский. Здесь публиковались материалы по церковной истории, критические обозрения текущей духовной лит-ры, летопись событий церковной жизни, а также статьи самого архиерея (Русская духовная лит-ра в период монгольский (1862. № 1. С. 31-63; № 2. С. 147-195. № 3. С. 277-332; № 4. С. 423-445); Церковное право в России при монголах (1863. № 2. C. 134-158)). Но в 1867 г. из-за недостатка средств издание было прекращено. С 1864 по 1866 г. в Харькове издавался ж. «Духовный дневник», выходивший в 1-й год еженедельно, а в 1865-1866 гг.- 2 раза в месяц. Это периодическое издание было основано ученой корпорацией Харьковской ДС. В журнале публиковались слова и поучения М., а также переводы святоотеческой литературы, толкования богослужений, евангельских притч, богословские и исторические исследования. Оба издания прекратили деятельность с началом выхода в 1867 г. «Харьковских епархиальных ведомостей». Сохранилось более 60 слов и поучений, составленных архиереем в этот период. Одновременно М. возобновил работу над «Историей Русской Церкви». По поручению Синода М. писал отзывы на сочинения различных авторов, по просьбе Мин-ва народного образования рецензировал проекты уставов для ун-тов и средних светских учебных заведений. По указу Синода с 28 авг. по 7 сент. 1864 г. М. проводил ревизию Екатеринославской епархии и находящихся там духовно-учебных заведений.
20 июля 1868 г. М. был вызван в С.-Петербург для присутствия в Синоде и с этого времени до назначения на Московскую кафедру и постоянным синодальным членом ежегодно присутствовал на заседаниях Синода. 29 нояб. 1868 г. М. совершил погребение почившего Литовского и Виленского митр. Иосифа (Семашко).
Макарий (Булгаков), архиеп. Литовский. Гравюра. После 1875 г. Худож. А. Вегер (ЦАК МДА)
Трудами М. в виленском Пречистенском соборе был устроен придел во имя небесного покровителя - сщмч. Макария Киевского (освящен 22 окт. 1871). Традиц. и обязательные объезды епархии М. совершал редко, в основном в летние месяцы, когда жил в Вильне. Все остальное время, являясь присутствующим членом в Синоде, он находился в С.-Петербурге. Большую помощь по управлению Литовской епархией М. оказывали викарные Ковенский и Брестский епископы. Первый по прямому указанию М. проживал в Вильне.
В период управления Литовской епархией М. принимал активное участие в делах высшего управления РПЦ. Он возглавлял Комиссию по пересмотру действовавшего устава духовной цензуры и Комитет по преобразованию судебной части в духовном ведомстве. После введения в 1865 г. временных правил о печати предпринимались попытки довести дело до конца и принять постоянно действующий устав. 2 нояб. 1869 г. была учреждена Комиссия для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати и для приведения их в соответствующую систему. Председателем комиссии был назначен кн. С. Н. Урусов. Одновременно в духовном ведомстве была образована комиссия под председательством М., которая должна была разработать проект изменений в области духовной цензуры. В состав комиссии вошли сотрудник С.-Петербургского духовно-цензурного комитета архим. Ефрем, прот. Иоанн Яхонтов, проф. СПбДА И. А. Чистович, юрисконсульт при обер-прокуроре Синода В. А. Степанов, исполняющий должность директора канцелярии обер-прокурора И. А. Ненарокомов и член той же канцелярии А. И. Забелин (РГИА. Ф. 796, 1886 г., Оп. 167. Д. 2258. Л. 3; Комиссия по пересмотру законов о печати и духовная цензура // ЦОВ. 1880. № 137. С. 1). В итоговом документе, представленном на рассмотрение Синода, комиссия отметила наличие серьезных проблем в духовно-цензурном ведомстве и предложила повторить опыт Временных правил 1865 г. и освободить от предварительной цензуры: а) повсеместно в России: все издания Синода и епархиальных архиереев; все издания ДА и учебных об-в; все издания духовного содержания (напр., сер. «Творения св. отцов и учителей Церкви») на древних классических языках, а также их переводы; все сочинения священнослужителей духовно-нравственного содержания; брошюры, в к-рых содержались выписки из творений св. отцов, молитвы и песнопения из богослужебных книг и литографические священные изображения, издаваемые священнослужителями; б) в С.-Петербурге и Москве: все духовные периодические издания, «если издатели сами того пожелают», с освобождением от обязанности вносить залог, взимаемый с издателей светских газет и журналов; все оригинальные духовные сочинения объемом не менее 10 печатных листов, а переводные - не менее 20 печатных листов.
Комиссия также предлагала упразднить столичные духовные цензурные комитеты, а их членов ввести в состав гражданских цензурных комитетов «под заведованием Главного управления по делам печати при Министерстве внутренних дел... чтобы не могло произойти никакой опасности для веры и Церкви и нимало не нарушались права церковной власти Св. Синода». Проект был представлен в Синод 10 мая 1870 г. Рассмотрев предложения и внеся поправки, Синод утвердил все нововведения указом от 20 янв. 1871 г. Далее проект преобразований был передан в комиссию кн. Урусова, последнее заседание к-рой состоялось 6 нояб. 1871 г. Итоговый проект цензурного устава предполагал значительное смягчение законов о печати. Однако проект так и не был принят (Карпук Д. А. Духовная цензура в России во 2-й пол. XIX в. // ХЧ. 2015. № 2. С. 227-228).
В кон. 1869 г. с подачи обер-прокурора Д. А. Толстого Синод учредил «особый комитет для составления основных начал преобразования судебной части». Одна из главных задач, стоявших перед членами комитета, сводилась к согласованию норм и правил церковного суда с нормами и правилами суда светского, коренная реформа которого была осуществлена в 1864 г. В состав комитета вошли главный свящ. армии и флота М. И. Богословский, протоиереи Н. П. Содальский, И. Н. Рождественский, Ф. Г. Лебединцев, профессора Киевского ун-та прот. Н. А. Фаворов, МДА А. Ф. Лавров-Платонов (впосл. архиеп. Виленский Алексий), СПбДА Т. В. Барсов, юрисконсульт при обер-прокуроре Степанов. Руководил деятельностью комитета М. Работа продолжалась до 25 марта 1874 г.
Комитет выявил 4 главных недостатка церковного суда: объединение судебной, обвинительной и административной власти, отсутствие гласности, суд производился без подсудимого, решения выносили на основе теории формальных доказательств, все дела вели архиерей и духовная консистория. Комитет предложил отделить судебную власть от обвинительной и административной, приблизить суды к обвиняемым, заменить письменное проведение дел устным при публичном заседании суда и др. Комитет предоставил и новую структуру духовного суда: духовный судья - духовно-окружной суд - судебное отд-ние Синода - общее собрание Синода по особо важным делам. Важнейшей составляющей нового проекта судебной системы должна была стать «обвинительная часть», контролируемая обер-прокурором. Начиная уже с духовно-окружного суда вводился институт прокурорского надзора. На должность прокуроров должны были назначать светских лиц, которые подчинялись непосредственно обер-прокурору Синода (Римский С. В. Российская Церковь в эпоху великих реформ. М., 1999. С. 555-557). Деятельность комитета уже на ранней стадии вызвала многочисленные споры, не было согласия и между членами комитета. Один из главных оппонентов М., проф. Лавров-Платонов, в 1873 г. подготовил кн. «Предполагаемая реформа церковного суда», изданную Н. В. Елагиным. Среди др. активных критиков этой реформы выделяются А. Н. Муравьёв и архиеп. Волынский Агафангел (Соловьёв). Муравьёв, обратившись к вел. кн. Константину Николаевичу, настаивал, что в случае реализации представленного комитетом проекта обер-прокурор «будет сам и через подчиненных ему прокуроров полным распорядителем Церкви, по административной, судебной и исполнительной части; все же епископы, у которых собственно и отнимается их судебная каноническая власть… обратятся в рукополагающие машины для производства священников» (Там же. С. 558). Вслед. недовольства значительной части епископата проект не был реализован.
В 1874 и 1875 гг. М. произвел одну из двух во 2-й пол. XIX в. ревизий 4 ДА (РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1874. Д. 18; Ф. 796. Оп. 156. Д. 710). Необходимо было проанализировать применение на практике нового академического устава, принятого в 1869 г., в котором были реализованы мн. идеи М. (Сухова. 2006. С. 224-235, 277-283), за что проф. А. П. Лебедев называл этот устав Макариевским (Лебедев А. П. Церковная историография в главных ее представителях с IV до XX в. // Он же. Собр. церковно-ист. соч. СПб., 19032. Т. 1. С. 539). Согласно уставу 1869 г., основные изменения сводились к тому, что в академиях были открыты 3 отделения - богословское, церковно-историческое и церковно-практическое. Ученые степени магистра и д-ра богословия стали присуждаться только после публичной защиты изданного научного богословского исследования. Устав отразил реформаторские тенденции правления имп. Александра II.
М. выполнял и ряд других поручений Синода, напр., исправлял перевод Свящ. Писания, составлял ответы Синода на запросы по важным богословским вопросам и др. Не прекращал М. и литературно-исследовательской деятельности. Им были завершены очередные 3 тома труда по рус. церковной истории. Сохранилось 27 слов и речей, написанных М. в литов. период служения.
Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский. 1879 — 80-е гг. XIX в. (Патриаршие покои Троице-Сергиевой лавры)
Как митрополит Московский М. ежегодно получал по штату Московской епархиальной кафедры 4 тыс. р., по званию архимандрита Троице-Сергиевой лавры - 857 р. 70 к. и по званию присутствующего Московской синодальной конторы - 1143 р. 60 к. Всего в год насчитывалось 6001 р. 30 к. Значительную часть доходов М. тратил на пожертвования. Так, 29 авг. 1869 г. ему была объявлена благодарность императора за пожертвование 25 тыс. для учреждения в КДА ежегодной премии за лучшие сочинения. 18 мая 1879 г. последовала еще одна благодарность императора за пожертвование 2 тыс. р. на учреждение стипендии им. М. в Литовской ДС. Широко известна материальная помощь М., оказанная проф. МДА Е. Е. Голубинскому для издания его «Истории Русской Церкви». Этот поступок свидетельствовал о терпимости М. к мнениям и убеждениям оппонентов. Впосл. 2-й том «Истории Русской Церкви» Голубинский посвятил именно М., а в воспоминаниях отметил, что своим поступком М. удивил не только его, но и мн. современников: «От человека обыкновенных качеств души надлежало ожидать, как все и ожидали от преосвященного Макария, что он встретит явившегося соперника если не с открытым, то со скрытым гневом и откажет ему в средствах печататься если не грубо, то как-нибудь благовидно». Но М. «поступил так, как вовсе не ожидали; и сие несомненным образом свидетельствует, что он был качеств души далеко не самых обыкновенных. Он был способен и имел готовность жертвовать своим личным самолюбием пользе науки» (Полунов А. Ю., Соловьев И. В. Жизнь и труды акад. Е. Е. Голубинского: С прил. «Воспоминаний» Е. Е. Голубинского. М., 1998. С. 213). Поступок митрополита вызвал живейшее обсуждение не только среди духовенства, но и среди светских писателей и интеллигенции (Лесков. 1881. С. 390).
В Москве М. продолжал трудиться над «Историей Русской Церкви». Здесь были завершены 10, 11 и 12-й тома и начат 13-й, к-рый закончить не удалось. Сохранилось 24 проповеди, составленные им в Москве.
Панихида у могилы митр. Макария (Булгакова). Фотография. 2012 г.
М. был действительным членом Московского об-ва истории и древностей российских при Московском ун-те (1847), Московского археологического об-ва (1867), почетным членом СПбДА (1857), КДА (1865), МДА (1871) и КазДА (1871), С.-Петербургского (1869), Харьковского (1856), Московского (1855) и Казанского (1871) ун-тов, Археологического об-ва (1853), Об-ва истории и древностей российских при Московском ун-те (1879), Одесского об-ва истории и древностей (1863), Об-ва древнерус. искусства при Московском публичном музее (1871), Об-ва любителей российской словесности при Имп. Московском ун-те (1867), Московского об-ва любителей духовного просвещения (1870). Награжден орденами св. Анны 2-й (1847) и 1-й (1853) степени, орденскими знаками св. Анны 1-й степени (1857), св. Владимира 2-й (1865) и 1-й (1880) степени, св. Александра Невского (1867), алмазными знаками ордена св. Александра Невского (1871), алмазным крестом для ношения на клобуке (1875), бронзовым наперсным крестом в память Крымской войны 1853-1856 гг.
М. неоднократно удостаивался внимания со стороны Синода: признательности за особые труды по преподаванию богословия и управлению академией согласно одобрительному отзыву митр. С.-Петербургского Антония (Рафальского), обозревавшего СПбДА (1846), признательности за особые труды по преподаванию богословия и управлению академией (1851), благодарности за отлично ревностные и полезные труды по преподаванию наук и по управлению академией по представлению митр. С.-Петербургского Никанора (Клементьевского), обозревавшего СПбДА (1853, 1855), благодарности за пожертвования в беднейшие б-ки тех приходов, где существует раскол, тысячи экземпляров соч. «История русского раскола» (1862), признательности «За просвещенную пастырскую заботливость... Харьковской епархии» (1864), признательности за пожертвование 12 тыс. р. на сооружение храма в с. Суркове Курской губ. и за покупку колокола (1865), признательности за пожертвования в пользу Харьковского уч-ща девиц духовного звания (1867), благодарности за пожертвование в пользу духовно-учебных заведений соч. «Руководство к изучению Православного догматического богословия» (1867).
Богословские труды
К числу основных сочинений М. по богословию относятся «Введение в Православное богословие», «Православно-догматическое богословие» и «Руководство к изучению христианского, православно-догматического богословия».
«Введение в Православное богословие» было издано в 1847 г. За это сочинение М. был удостоен степени доктора богословия. В переводе на французский язык вышло в Париже в 1857 г. Основой сочинения стал курс лекций (под названием «Энциклопедия православного богословия»), прочитанных М. в течение 4 лет (с 1843) в СПбДА. В отличие от курсов его предшественников архиеп. Димитрия (Муретова) и свт. Иннокентия (Борисова), к-рым принадлежат введения в общехрист. богословие, М., ставя перед собой цель создать «энциклопедию богословских наук», написал введение именно в правосл. богословие и сделал удачную попытку представить правосл. богословие как стройную систему. В предисловии М. уточнил, что «под именем православного Богословия разумеется систематическое изложение Христианской Веры или религии, на основании Слова Божия: св. Писания и св. Предания под руководством православной Церкви». Заключает «Введение...» очерк истории правосл. догматического богословия, к-рая разделяется на 3 периода: со II до пол. VIII в. (от учеников мужей апостольских до прп. Иоанна Дамаскина); с пол. VIII почти до пол. XVII в. (до Киевского митр. Петра (Могилы)); с пол. XVII в. до времени М.
«Православно-догматическое богословие» в 5 томах было издано в 1849-1853 гг. В переводе на франц. язык вышло в Париже в 1859 г.
С т. зр. структуры догматика М. делится на 2 части «по самому роду догматов, из которых одни принадлежат ей как религии вообще, а другие как религии восстановленной, сверхъестественной, христианской» (свт. Иннокентий (Борисов)). В 1-й части излагается учение о Боге вообще, во 2-й - о Боге как Спасителе падшего человека и об отношении Его к человеческому роду.
Предшественники М. свт. Ириней Фальковский, еп. Феофилакт (Горский), прот. Петр Терновский, архиеп. Антоний (Амфитеатров) следовали в своих догматиках архиеп. Феофану (Прокоповичу), к-рый разделил догматику на учение о Боге в Самом Себе и на учение о Боге в Его действиях вовне. Но М. ориентировал 2-ю часть своего сочинения на христ. учение. Он прибавил очерк постепенного раскрытия догматов в правосл. Церкви; особенно остановился на тех учениях, которые характерны для Восточной Церкви: о вечном происхождении Св. Духа от Бога Отца, о 7 таинствах, о почитании святых и проч.
Положения догматики опираются на Свящ. Писание и на учения отцов Церкви, ссылки на них и цитаты в обилии содержатся в труде - он пронизан духом святоотеческого богословия. Восприятию сути каждого догмата помогает его краткая история и разбор ложных мнений о догмате, а также выделенное в отдельные параграфы «нравственное приложение догмата».
Современники отмечали не только систематичность изложения М. догматики, но и «необыкновенный дар найти и указать границу между положением богословским и не богословским, между догматическою богооткровенною истиной веры и положением человеческого, хотя и богословского мнения, качество, которое называли чутьем Православия... Макарий беспримерен по полноте своей выработанной в определенных научных рамках и законченной богословской системы» - так охарактеризовал труды своего учителя Никанор (Бровкович), архиеп. Херсонский (Черниговские ЕВ. 1882. № 15; цит. по: Титов Ф. И. Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. К., 1895. Т. 1. С. 420). Н. Н. Глубоковский признаёт, что сочинение М.- «грандиозная попытка научной классификации накопившегося догматического материала, который она подвергает строжайшему взаимному объединению, принимая все пригодное и устраняя обветшавшее. Так подводился итог всему предшествующему развитию и создавалась фактическая возможность для дальнейшего движения по новым путям» (Глубоковский Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 2002. С. 7). В то же время вместе с такими высокими оценками «Православное догматическое богословие» М. называли и «схоластическим», и «сухим». Прот. Георгий Флоровский считал его «устаревшим», отказывал автору в церковности (Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. П., 1988. С. 222-223). С этим нельзя согласиться. Как замечает современный исследователь А. И. Сидоров, предельную «субъективность и неадекватность» суждений прот. Г. Флоровского можно объяснить тем, что, сам будучи «эссеистом» в богословии, он не принимал никакой «системы» (Сидоров А. И. Классический труд по православному догматическому богословию // Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. М., 1999. Т. 1. С. III). Однако и прот. Г. Флоровский не мог не отметить важность того, что собранный М. «впервые такой богатый и строго обоснованный материал был впервые изложен по-русски...» (Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. С. 221).
«Православно-догматическое богословие» М. оказало влияние на сочинения по догматическому богословию последующих авторов. «Опыт православного догматического богословия (с историческим изложением догматов)» еп. Сильвестра (Малеванского) представлял следующий после М. этап развития православного богословия в России. А. И. Введенский в сравнительном анализе 2 догматик, подчеркивая их различие «по духу», отмечал значение и той и другой для развития богословия. Вместе с тем Введенский указывал, что в «Опыте...» еп. Сильвестр вернулся к структуре Феофана (Прокоповича). Система М. положительно отличается от системы еп. Сильвестра энциклопедической ученостью, проявляющейся в многочисленных цитатах, образцовой ясностью изложения, правильностью стиля и расположением материала, удобным для справок. В догматике М. почти нет ни одной мысли, которая не была бы подтверждена цитатой; почти каждое положение настолько ясно, что не допускает возможности перетолковывания. Введенский также отмечает стилистическую выверенность текстов М.: каждый отдел изложен по всем правилам логики (деление, подразделение и т. д.), что способствует лучшему усвоению основных мыслей и положений догматической системы (Введенский А. И. Сравнительная оценка догматических систем митр. Макария (Булгакова) и еп. Сильвестра (Малеванского) // ЧОЛДП. 1886. Кн. 2. С. 133, 140, 146; Кн. 4. С. 351).
Особое влияние сочинения М. заметно в «Православном догматическом богословии» прот. Николая Малиновского. Более полутора столетий «Православно-догматическое богословие» М. остается востребованным для систематического постижения вероучения православной Церкви, несмотря на сохраняющееся и у некоторых современных богословов наименование ее схоластической и школьной. Сочинение М. издавалось несколько раз; с 3-го издания «Православно-догматическое богословие» стало выходить в переработанном виде в 2 томах (РГИА. Ф. 796. Оп. 132. Д. 1903). В 1859-1860 гг. «Православно-догматическое богословие» в 2 томах было переведено на франц. язык, впосл.- на греческий.
Сокращенный вариант догматики М.- «Руководство к изучению христианского, православно-догматического богословия». Первоначальное авторское название - «Краткое начертание Православно-Догматического богословия». После одобрения С.-Петербургским духовным цензурным комитетом оно было направлено Московскому митр. Филарету, к-рый указал в отзыве (1862) на недостатки: по его мнению, в сочинении много лишних разделов, вполне оправданных в 5-томном издании и лишних в кратком пособии, в то же время разделы о Св. Троице и о Спасителе изложены слишком кратко. Также он не нашел определения понятия «догмат» и подчеркнул недостаточность определения богословия. Но вердикт был благосклонным: ««Начертание» может быть полезным руководством для семинарского курса: но для сего, кажется, не излишне принять во внимание предложенные здесь мысли и употребить некоторый труд пересмотра» (РГИА. Ф. 796. Оп. 132. Д. 1903. Л. 23-24; Филарет Московский, свт. Собр. мнений. Т. 5. Ч. 1. С. 354). «Руководство...» было опубликовано в 1867 г. и по решению Синода принято в качестве учебника догматики в ДС.
Исследования по истории Церкви
Первым историческим исследованием М. была его магист. диссертация, посвященная истории КДА. В 1845 г. началась публикация в виде статей в «Христианском чтении» переработанных лекций, прочитанных в Киеве. В 1846 г. они были изданы отдельной книгой - «История христианства в России до св. Владимира как введение в историю Русской Церкви». В это же время М. составлял «Введение в православное богословие», однако работа над историей Церкви не прекращалась. В 1847 г. был опубликован «Очерк истории Русской Церкви в период дотатарский» и в 1848-1850 гг. в «Христианском чтении» напечатаны еще неск. статей, позже вошедших в первые тома «Истории Русской Церкви». Повышенный интерес вызвали «Три памятника русской духовной литературы XI в.» (ХЧ. 1849. Ч. 2. С. 302-369). Публикуя древнерус. сочинения «Память и похвала кн. Владимиру», «Житие кн. Владимира», «Сказание о святых мучениках Борисе и Глебе», М. высказал предположение, что все 3 памятника или 2 из них принадлежат Иакову Мниху. Помимо трудов этого автора XI в. М. открыл и ввел в науку сочинения прп. Феодосия Киево-Печерского, «Стязание с латиною» Киевского митр. Георгия, ряд посланий митр. Никифора II, Канон молебный свт. Кирилла Туровского и мн. др. произведения древнерус. авторов. В 1855-1858 гг., после избрания ординарным академиком, М. опубликовал в «Известиях» и «Ученых записках» II отделения Императорской АН статьи о прп. Феодосии как писателе (ИОРЯС. 1855. Т. 4. Вып. 3. Стб. 113-159), о редакциях Киево-Печерского патерика (Там же. 1856. Т. 5. Вып. 3. Стб. 129-167), о свт. Кирилле II, еп. Туровском, как писателе (Там же. Вып. 5. Стб. 225-263), о Григории Цамблаке, митр. Киевском (Там же. 1857. Т. 6. Вып. 2. Стб. 97-153), о сочинениях Киевского митр. св. Кирилла II (Там же. 1859. Т. 8. Вып. 3. Стб. 161-185). Одновременно с изданием томов «Истории Русской Церкви» М. публиковал в богословских журналах статьи, посвященные частным вопросам и историческим деятелям. Так, в «Христианском чтении» в разное время были опубликованы статьи: «Прп. Иосиф Волоколамский в его «Просветителе»» (1871), «Литературные труды Максима Грека» (1872), «Московский митр. Макарий как литературный деятель» (1873) и др. Публикации часто вызывали оживленное обсуждение по тому или иному вопросу. Особенно это касается статьи «Патриарх Никон в деле исправления церковных книг и обрядов» (1881).
Обобщающим трудом М. по рус. церковной истории стал многотомный свод «История Русской Церкви», работу над ним М. не прекращал до конца жизни. В 1857 г. вышли первые 3 тома «Истории...». Тома 4-й и 5-й были опубликованы в 1866 г., 6-й т.- в 1870, 7-й - в 1874, 8-й - в 1877, 9-й - в 1879, 10-й - в 1881, 11-й - в 1882 г., 12-й и начало 13-го тома были изданы (в одной книге) братом М. прот. А. П. Булгаковым в 1883 г. В 1881-1900 гг. в С.-Петербурге вышло новое издание «Истории Русской Церкви» в 12 томах, без «Истории христианства в России до св. Владимира».
М. описывал Русскую Церковь как часть Вселенского Православия. Этим обусловлена периодизация исторического пути Русской Церкви, зародившейся в лоне К-польского Патриархата и затем развивавшейся в сторону все большей организационной самостоятельности и внутренней самобытности. «Периоду совершенной зависимости от Константинопольского патриарха» (988-1240) посвящены первые 3 тома. «История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589 гг.)» изложена в 4-8-м томах. Описание «периода самостоятельности Русской Церкви (1589-1881 гг.)» было начато М. в 10-13-м томах его труда, из-за смерти автора оборвавшегося на изложении решений Большого Московского Собора 1666-1667 гг. Девятый том «Истории...» посвящен обзору Западнорусской митрополии (1458-1596), эта же тема (1596-1657) продолжена в соответствующих разделах в 10-12-м томах.
На каждом этапе автор описал разные стороны церковной жизни: историю предстоятелей и епископата в контексте изложения основных событий церковной жизни («Иерархия»), приходскую жизнь («Паства»), монашество («Монастыри»), состояние богослужения, церковного права, развитие духовной литературы, «состояние веры и нравственности», «отношение Русской Церкви к другим Церквам». Указанные разделы образуют сплошные темы, переходящие из тома в том. С самого начала подчеркивается место и роль Русской Церкви не только внутри Церкви Вселенской, но и внутри древнерус. общества - роль, которая со временем превратилась в одну из характерных особенностей рус. истории в целом. Особенно ярко убежденность М. в необходимости рассматривать историю Русской Церкви в органической связи гос-ва, об-ва и народа проявилась при описании событий Смутного времени (10-й т.), когда борьба за национальную независимость стала одновременно и борьбой за Православие. Автор убедительно показал, что Русская Церковь стала не только вдохновителем этой борьбы, но и организатором.
«История Русской Церкви» М. представляет собой результат исследовательской работы, основанной на изучении огромного числа источников, многие из к-рых введены в научный оборот автором. Фактически труд состоит из 2 взаимообусловленных частей: археографической (текстологическое исследование и издание рукописных источников) и собственно исторической (обобщение данных этих источников и создание на этой базе последовательного изложения истории Русской Церкви). Автор публиковал источники в приложениях к основному тексту исследования. В этом разделе также помещены исследования М. по частным вопросам церковной истории.
Выдающимся вкладом в историческую науку было создание М. в рамках общего свода истории Западнорусской митрополии. Автор рассматривал историю православной Церкви на украинско-белорус. землях как часть истории Русской Церкви, как продолжение восточнослав. правосл. традиций. В рамках совр. ему историографии прежде всего автор должен был оценить достоверность утверждений униатских историков Церкви о том, что Русская Церковь во все время своего существования стремилась к сближению с Римом. Результаты проведенного с этой целью тщательного исследования источников в полной мере сохраняют свое значение и в настоящее время. М. установил, что поиски сближения с Римом предпринимались лишь в отдельные моменты и встречали резкое сопротивление правосл. об-ва. Кроме того, та часть правосл. об-ва и духовенства, к-рая искала сближения с Римом, делала это, чтобы избавиться от неблагоприятных условий, в которых оказалась правосл. Церковь на территории Великого княжества Литовского и Польского королевства. В «Истории...» тщательно рассмотрены предпосылки и события, приведшие к заключению Брестской унии: враждебная по отношению к правосл. Церкви политика светской власти, отрицательные последствия деятельности мн. западнорус. епископов, их отстаивание своих привилегий. Много внимания автор уделил борьбе правосл. мирян за исправление церковной жизни, решениям правосл. Соборов, религиозно-общественной борьбе и лит. полемике на украинско-белорус. землях, истории приходского духовенства и монашества.
Современники высоко оценили труд М., его значение для рус. науки было признано равным значению «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьёва. М. Д. Присёлков определял следующие черты М. как историка: «замечательная тщательность в подготовке работы, где обычно исчерпывается (хотя и не цитируется) вся литература, привлечение и изучение всегда огромного рукописного материала... наконец, превосходный и точный язык» (Присёлков М. Д. Митр. Макарий (Булгаков) и его «История Русской Церкви» (1816-1916) // РИЖ. 1918. Кн. 5. С. 191). Благодаря огромному фактическому материалу, собранному автором, и широте исследовательского подхода «История Русской Церкви» послужила отправной точкой и основанием для дальнейших исследований в области церковной истории. Большинство выводов М. сохраняет значение и в наст. время, находит развитие в трудах совр. исследователей.
Проповеди
Мн. слова и речи М. были опубликованы еще при его жизни. Они были собраны и изданы в 3 томах. 1-й том (1869) и содержит проповеди, составленные во время служения в академии, в Тамбове и Харькове. В 1880 г. были опубликованы проповеди литовского периода. Наконец, в 1890 г. были изданы проповеди, произнесенные М. в московский период.
Проповеди М. везде привлекали большое внимание, особенно в университетском Харькове, преимущественно со стороны образованных классов и интеллигенции, с ними М., человек науки, по мнению одного из крупнейших специалистов по гомилетике, умел говорить лучше, чем с народом (Барсов Н. И. Макарий, митр. Московский и Коломенский († 9 июня 1882) // РС. 1883. Т. 38. № 6. С. 672).
Если судить о проповедях М. с т. зр. установившихся во 2-й пол. XIX в. понятий о высших достоинствах церковного ораторства, то среди современников он был менее известен, чем святители Филарет и Иннокентий. «В проповедях Макария нет ни того блеска остроумия, ни той силы глубокомыслия, которые, при необычайной сжатости речи, поражают читателя проповедей Филарета; нет у него тех художественно-изысканных ораторских приемов, тех блестящих оборотов речи, какие характеризуют проповедь Иннокентия» (Там же. С. 675). Однако в проповедях М. имеется существенное достоинство, отсутствующее в речах святителей Филарета и Иннокентия: это - безыскусственность и простота в построении фраз. Ясность изложения делает проповеди М. доступными и понятными самому простому слушателю и читателю при всей серьезности и важности затрагиваемых тем. Именно ясное и точное изображение предмета проповеди - плод высшей логической зрелости, свойственное людям науки, составляет преимущественную особенность проповедей М.
Проповеди М. можно разделить на 2 большие группы: в 1-ю входят те, что относятся к 15-летнему периоду пребывания в СПбДА, во 2-ю - проповеди, произнесенные М. во время архиерейского служения. Для проповедей 1-го периода характерны строго логические и методически правильные формы, выработанные на академической кафедре. Проповеди 2-го периода отличаются живостью и меньшим академизмом, т. к. архиерею приходилось иметь дело с запросами и вызовами общественной жизни. И чем дальше М. удалялся от ученой кафедры, тем все более практическими становились его проповеди по содержанию. «Весьма нередко проповедь его в это время принимает характер решительно публицистический, так что, как проповедник-публицист, преосв. Макарий уступает разве одному Иоанну, епископу Смоленскому» (Никанор (Бровкович), еп. Поучение при заупокойном поминовении в Бозе почивших Макария митр. Московского (в 40-й день по кончине) и славного витязя полководца М. Д. Скобелева // Уфимские ЕВ. 1882. № 15. С. 677).
Особенно выделяются проповеди харьковского периода. В это время М. ставит и старается разрешить вопросы о том, как должны складываться отношения религии и науки; жизни религиозной и жизни «естественной», т. е. внецерковной; каково значение религии и Церкви с ее нравственными началами для гос. и общественного развития страны. Эти и многие другие вопросы затрагиваются в проповедях по случаю различных событий общественной жизни: открытия судебной палаты, проведения губернского земского собрания и дворянских выборов, открытия губернского комитета по крестьянскому вопросу, после прочтения манифеста об освобождении крестьян. Сюда же относятся проповеди о прогрессе в отношении к христианству, об искоренении несправедливости в судах, о христ. значении гражданских обязанностей, науки, изучении природы и т. п.
Особый резонанс в обществе вызвали проповеди М., произнесенные в столетнюю годовщину Н. М. Карамзина, И. А. Крылова, при открытии памятника А. С. Пушкину и при отпевании С. М. Соловьёва. Проникновенное слово М., посвященное 100-летней годовщине со дня рождения Карамзина, отозвалось совершенно неожиданно и для самого митрополита. М. отметил, что благодаря трудам Карамзина Россия впервые увидела себя, «как в зеркале». Не отрицая того, что «История России» Карамзина далека от совершенства, М. тем не менее считал, что для своего времени это был прорыв, ознаменовавший целую эпоху в истории рус. самосознания. Кроме того, заслуга Карамзина состояла в огромном вкладе в развитие рус. языка: «Кому, наконец, неизвестно, какое громадное влияние имел Карамзин на русское слово во всех его видах и проявлениях, как отразилось это влияние и в разговорной речи нашего образованного общества, и в литературной речи наших писателей, и в языке нашего законодательства и суда, и на кафедрах наших учебных заведений, и на самой церковной кафедре? Так Карамзин, поистине, составил эпоху и в развитии русского слова» (Слова и речи, произнесенные в 1841-1868 гг. в Киеве. 1869. С. 653-654). В нач. 1867 г. к М. обратился сын рус. историка В. Н. Карамзин, отметивший особое значение слова, произнесенного М., хотя в тот год по всей России прошло много мероприятий, посвященных Николаю Михайловичу: «Среди хвалебного хора, раздавшегося по всей России в первый день минувшего декабря месяца, чтобы приветствовать столетнюю годовщину рождения отечественного историографа, голос Вашего Высокопреосвященства прозвучал с особенною силою, и великолепное слово, произнесенное Вами в Харьковской университетской церкви, глубоко проникло в сердце мое, освящая в нем чувство сознательного и беспредельного благоговения, которое я питаю к памяти моего родителя» (РГИА. Ф. 675. Оп. 1. Д. 9. Л. 1-1 об.). Также В. Н. Карамзин в знак уважения и благодарности передал М. несколько, в т. ч. своих, сочинений, посвященных отцу.
Макарий (Булгаков), архиеп. Литовский. 60–70-е гг. XIX в. Литография (ЦАК МДА)
Особенно значимой стала речь М. в храме московского Страстного мон-ря при открытии памятника Пушкину 6 июля 1880 г. Отметив выдающиеся таланты поэта и его огромный вклад в развитие русской культуры, М. завершил свое выступление следующим воззванием, вызвавшим всеобщее воодушевление: «Сыны России! Освящая ныне памятник знаменитейшему из наших поэтов, как дань признательности к его необыкновенным творениям, можем ли не соединить и теплой молитвы от лица всей земли русской, да посылает ей Господь еще и еще гениальных людей и великих деятелей не на литературном только, но и на всех поприщах общественного и государственного служения! Да украсится она, наша родная, во всех краях достойными памятниками в честь достойнейших сынов своих» (Пушкинские дни в Москве и Петербурге // ИВ. 1880. Т. 2. № 7. С. 562). «Исторический вестник» охарактеризовал слово митрополита самыми возвышенными эпитетами: «замечательное слово, и по красоте языка, и по заключительной молитве», «блестящая речь» и т. п.; в «Вестнике Европы» после этой речи было отмечено, что отношение Церкви в лице М. к светской лит-ре было выражено так, как никогда до этого еще никем из духовенства не выражалось, и это стало «светлым праздником русской поэзии и русского слова» (Макарий, митр. Московский: Некр. // ВЕ. 1882. Т. 96. № 7. С. 408).
С большим уважением М. относился к С. М. Соловьёву. Митрополиту пришлось лично отпевать его 7 окт. 1879 г., и в слове при погребении, размышляя о его трудах, М. глубоко и проникновенно отметил следующее: «О чем говорят нам труды почившего? Говорят они, прежде всего, о его необыкновенном таланте, о необыкновенных способностях души, которыми наделил его Бог, и которые почивший сам развил, укрепил, усовершенствовал до последней степени собственными усилиями. Говорят о его необыкновенном трудолюбии, без которого невозможно было бы воздвигнуть такого колоссального учено-литературного памятника: вся жизнь почившего была непрерывным, неустанным, подвижническим трудом, и не проходило года, когда бы он не одаривал нас то одним, то даже несколькими своими произведениями. Говорят о необыкновенной любви к науке и вместе к родине; только пламенная, ничем неугасимая любовь к науке, к-рую он избрал своей специальностью, могла воодушевлять его в его напряженном изумительном труде, продолжавшемся целые десятки лет; только святая любовь к отечеству могла возгревать и поддерживать в нем то мужество, терпение, самоотвержение, с какими проводил он дни и ночи над древними хартиями, чтобы подробно изучить минувшую судьбу родного края, достойно изобразить их для своих соотечественников и тем способствовать к более полному и всестороннему раскрытию самосознания в русском народе». Всего лишь через неск. лет, при погребении М., нек-рые современники относили эту емкую характеристику трудов Соловьёва к сочинениям самого М. (Титов. 1907).
Размышляя о значении проповеднического наследия М., один из исследователей утверждал, что имя М. в истории рус. проповедничества не будет включено в перечень «великих проповедников», но историческая цепь проповедничества будет несомненно прервана, если из нее исключить имя М. (Кипарисов. 1893. С. 228).
Учреждение премий имени М.
В янв. 1867 г. М. обратился с прошением к обер-прокурору Синода Д. А. Толстому с просьбой принять от него в качестве пожертвования 120 тыс. р. на учреждение особой премии. По словам М., он в самом начале лит. служения принял решение откладывать деньги, получаемые от продажи своих книг, чтобы впосл. учредить на них премию «с целью поощрять отечественные таланты в деле науки и общеполезных знаний». В прошении М. указывал, что премировать необходимо, во-первых, за богословские сочинения, во-вторых, за сочинения по всем светским предметам. Премию поочередно должны были выдавать в один год Синод, в другой - Императорская АН. Предполагалось, что 5% от этой суммы в год будет составлять от 6 тыс. до 7 тыс. дохода. В прошении указывалось, что премию следует присуждать только после кончины М., за исключением премии за учебники для духовно-учебных заведений (РГИА. Ф. 796. Оп. 148. Д. 389. Л. 1-3), которая стала выдаваться еще при жизни митрополита. Пожертвование на учреждение всероссийской премии вызвало большой резонанс в обществе. 5 апр. 1867 г. М. была объявлена признательность со стороны императора. Бо́льшая часть небезучастных современников оценила данный шаг весьма положительно. Напр., за это пожертвование М. благодарил акад. Грот: «Не могу отказать себе в удовольствии… выразить Вам глубокое сочувствие, разделяемое мною со всем образованным обществом, к Вашему достославному пожертвованию на пользу русского просвещения. Да пошлет Провидение еще многие годы счастия и отрады благомыслящему патриоту, который так употребляет нажитое трудами имущество, и да возбудит этот редкий пример и в других ревность к подобным подвигам!» (РГИА. Ф. 675. Оп. 1. Д. 5. Л. 1). Но были и те, кто относились к пожертвованию М. снисходительно, намекая на то, что такую сумму можно было накопить только благодаря тому, что книги М. в обязательном порядке должны были покупать все духовные учебные заведения России. Из архивных дел фонда Синода выясняется, что, хотя по представлению обер-прокурора Синода Н. А. Протасова сочинения М. действительно регулярно закупались семинариями и академиями, однако количество экземпляров и стоимость их были не столь значительными, чтобы можно было собрать указанную сумму только за счет духовных школ. При этом М., продавая свои книги учебным заведениям, всегда снижал цену. Напр., каждый том «Православно-догматического богословия» закупался в количестве всего 410 экз. по цене 1 р. 30 к. за книгу вместо 1 р. 50 к. (по 60 экз. для 3 академий, для КазДА - 30 экз., для семинарий - 200 экз.). «История русского раскола» была закуплена в количестве 500 экз. на сумму всего 800 р. (РГИА. Ф. 796. Оп. 128. Д. 1918; Оп. 132. Д. 405; Оп. 132. Д. 1701; Оп. 133. Д. 2315; Оп. 134. Д. 133; Оп. 136. Д. 698).
По завещанию М., премию за учебники, которую он первоначально требовал отменить после своей кончины, нужно было оставить. В соответствии с разработанными правилами Синод стал присуждать премии с 1884 г. по четным годам, АН начала присуждать премии с 1885 г. и по нечетным годам. Премия за учебники для духовных учебных заведений выдавалась ежегодно. Синодом были награждены С. А. Белокуров (1894), А. П. Голубцов (1894), Н. Н. Глубоковский (1892), А. П. Доброклонский (1886, 1892), иером. Никон (Рождественский; 1888) и многие другие. Среди удостоенных премией АН были историки Д. Ф. Масловский (1887), А. Ф. Петрушевский (1903), Г. В. Форстен (1895), литературовед М. Н. Розанов (1907, 1913), географ-путешественник И. В. Мушкетов (1887, 1893), физики Э. Е. Лейст (1893, 1899, 1905), Н. А. Булгаков (1905), гидролог адмирал С. О. Макаров (1887, 1893), специалисты в области сельского хозяйства В. В. Докучаев (1885), А. С. Ермолов (1893), С. Н. Алфераки (1905) и многие другие. Последнее присуждение академических премий состоялось в 1919 г., синодальных - в 1917 г.
В 1869 г. М. пожертвовал КДА 25 тыс. р. в связи с ее 50-летним юбилеем (со времени преобразования в 1819). Согласно завещанию М., после его смерти на проценты с этого капитала была учреждена ежегодная юбилейная премия его имени. Также после кончины М. стало известно, что он пожертвовал на духовные школы еще 125 тыс. р., в т. ч. духовному уч-щу в Белгороде отводилось 15 тыс. р., Курской ДС - 20 тыс. р. Данные суммы по завещанию необходимо было положить в банки, а на проценты предполагалось учредить возможное (в зависимости от процентов) количество премий имени М. для сирот и детей бедных священнослужителей и псаломщиков. Оставшиеся 90 тыс. р. направлялись на учреждение премий имени М. за лучшие сочинения наставникам и воспитанникам 4 духовных академий: СПбДА и КДА - по 25 тыс. р., МДА и КазДА - по 20 тыс. р. Т. о., с 80-х гг. XIX в. в каждой ДА существовала Макариевская премия. Всего М. пожертвовал на премии своего имени 270 тыс. р., причем эти средства достались ему не по наследству, а были заработаны кропотливым ежедневным научно-литературным трудом.
В 1995 г. по инициативе патриарха Московского и всея Руси Алексия II при поддержке мэра Москвы Ю. М. Лужкова, а затем президента РАН академика Ю. С. Осипова Макариевская премия была возрождена (офиц. название - Премия памяти митр. Московского и Коломенского Макария (Булгакова)). Для проведения конкурса на соискание премии был учрежден Фонд по премиям памяти митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова). К 2016 г. учредителями фонда являются Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, президент РАН академик В. Е. Фортов и мэр Москвы С. С. Собянин, председателем фонда - Ташкентский и Узбекистанский митр. Викентий (Морарь).
Премии присуждаются Комитетом по премиям, членами которого являются учредители, председатель фонда митр. Ташкентский и Узбекистанский Викентий (Морарь), митр. Истринский Арсений (Епифанов), ректор МГУ им. М. В. Ломоносова академик РАН В. А. Садовничий, президент исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова академик РАН С. П. Карпов, руководитель ЦНЦ «Православная энциклопедия» С. Л. Кравец.
Премии вручаются раз в 2 года по 6 номинациям в области исторических знаний. Работы соискателей рассматриваются Экспертным советом фонда, в к-рый входят 18 ученых. К рецензированию привлекаются ведущие специалисты - историки и религиеведы. Решение совета утверждается Комитетом по премиям. Первым председателем Экспертного совета был историк член-корр. РАН Я. Н. Щапов. Первым председателем фонда был митр. Воронежский и Липецкий Мефодий (Немцов). За 1997-2015 гг. лауреатами Макариевской премии стали 174 соискателя. Среди награжденных А. Л. Баталов (1999), А. Ю. Бендин (2013), Н. С. Борисов (1999), Е. М. Верещагин (2001), игум. Дамаскин (Орловский, 1997), митр. Иларион (Алфеев, 2005), митр. Климент (Капалин, 2009), Б. М. Клосс (1999), архим. Макарий (Веретенников, 1997), член-корр. РАН И. П. Медведев (2005), А. В. Назаренко (2001), М. В. Нащокина (2003), П. Г. Паламарчук (1997), О. С. Попова (2015), прот. В. У. Сорокин (2007), акад. РАН и НАН Украины П. П. Толочко (2013), член-корр. РАН Б. Н. Флоря (1997, 2001), А. Л. Хосроев (2005), прот. В. А. Цыпин (1997, 1999), М. В. Шкаровский (2005), советник РАН С. О. Шмидт (2003) и др.
Иконография
Сохранилось относительно много изображений М. в живописи и тиражной графике. Наиболее ранний парадный портрет был создан в 1853 г., в бытность М. ректором СПбДА, худож. Л. С. Игоревым, выпускником СПбДС и АХ (ГРМ; см.: Религиозный Петербург. 2004. С. 426). Иерарх представлен поколенно, сидящим возле покрытого скатертью стола в небольшом повороте влево, на столе - тетради как намек на ученые занятия. Облачен в черные клобук и рясу с фиолетовым оттенком, на груди - панагия и голубой наперсный крест, орденская звезда и орден св. Анны 1-й степени на ленте, в правой руке - книга, в левой - четки. У М. аристократическая внешность с правильными чертами лица, длинные волнистые волосы, спадающие по плечам, и окладистая борода до середины груди. Работу художника отличает высокий профессионализм, на то, что она могла быть исполнена с натуры, указывает точность портретной характеристики.
Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский. Рисунок акварелью и тушью. Нач. 80-х гг. XIX в. Худож. Воронин (ЦАК МДА)
Др. известные живописные портреты М. относятся к периоду его служения на Московской кафедре и, по-видимому, являются копиями утраченных произведений. Портрет из собрания Николо-Перервинского мон-ря (ГИМ; см.: Обитель прп. Сергия: Кат. / ГИМ. М., 2014. С. 318. Кат. 294) выполнен предположительно в 1879-1880 гг., после назначения М. митрополитом Московским и до награждения его орденом равноап. кн. Владимира 1-й степени. Это поясное изображение седобородого архипастыря вполоборота влево в рясе и белом клобуке с алмазным крестом, на левой руке - четки. Кроме панагии и золотого наперсного креста показаны ордена блгв. кн. Александра Невского и равноап. кн. Владимира 2-й степени со звездами. Тогда же, судя по изображенным наградам, был создан иконографически близкий погрудный портрет М. (в овале, с прописями XX в.), размещенный сейчас наряду с др. изображениями московских и петербургских митрополитов в Тронном зале Митрополичьих (Патриарших) покоев Троице-Сергиевой лавры. На нем владыка запечатлен в рясе коричневого цвета, на белом клобуке алмазный крест, панагия с «Сикстинской Мадонной».
Редким произведением является рисунок акварелью и тушью на картоне нач. 80-х гг. XIX в. с поясным изображением М. в овале, схожий с портретом из Митрополичьих покоев Троице-Сергиевой лавры и ГИМ. На голове иерарха белый клобук, однако густая окладистая борода имеет лишь едва заметную проседь; к описанным выше наградам добавлена звезда ордена св. Анны. Согласно подписи, рисунок выполнил худож. Воронин. Не исключено, что этот портрет служил образцом для гравера или литографа или, наоборот, воспроизводил один из эстампов.
Портреты М. на гравюрах и литографиях (ГИМ, РГБ, ЦАК МДА) отличаются разнообразием иконографических вариантов и техник исполнения. В их разработке и изготовлении участвовали и признанные мастера своего дела, и малоизвестные художники. Портреты издавались в виде отдельных листов или помещались на фронтисписах изданий трудов М. и биографических очерков. На основе портрета работы Игорева с точным повторением всех деталей создано неск. ранних литографий: московский лист с цензурным разрешением от 25 янв. 1867 г. (РГБ), эстамп 3-й четв. XIX в. (Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 7), фототипия С. В. Кульженко в Киеве (помещена в кн.: Титов Ф. И., прот. Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский: Ист.-биогр. очерк. К., 1895. Т. 1. Вкл.).
Памятник митр. Московскому и Коломенскому Макарию (Булгакову) перед зданием Белгородской ДС. 2004 г. Скульптор А. А. Шишков
Неск. портретов были литографированы с неизвестных оригиналов сразу после назначения М. в Московскую епархию. Сравнительно высоким художественным качеством, но небольшим портретным сходством отмечена литография 1879 г.: правая рука митрополита лежит на столе, в левой - четки (Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 7). С аналогичного образца с некоторыми отличиями в рисунке (под рукой М. находится книга) выполнены в московской мастерской П. А. Глушкова разные по размерам эстампы (цензурные разрешения от 5 марта и 11 июля 1879 г.; из собрания Румянцевского музея, РГБ). Погрудное изображение М. с немного утрированными чертами лица на листе большого формата (разрешение московской цензуры от 2 мая 1879) издано в литографской мастерской И. Д. Сытина (из того же собрания, РГБ). Один из посмертных гравированных портретов иерарха в последние годы жизни был помещен в одном из томов его «Истории Русской Церкви» (СПб., 1883. Т. 12. Вкл.).
В живописи сер.- 3-й четв. XX в. портрет М. копийного характера появился наряду с изображениями др. выдающихся духовных лиц в коллекции МДАиС (в наст. время - в фондах ЦАК МДА). По заказу Фонда по премиям памяти митр. Московского и Коломенского Макария (Булгакова) в течение 2005 г. худож. В. В. Шилов написал 3 повторения портрета М. из коллекции ГИМ (2 - в собрании Макариевского фонда, 1 - собственность автора), к-рые различаются точностью воспроизведения оригинала, оттенками колорита, размерами. Используя как основу подлинный портрет, Шилов предложил и собственную трактовку образа церковного ученого, устранил погрешности в рисунке, присутствующие на портрете-образце, более тщательно проработал детали, немного изменил цветовое решение.
В 2004 г. перед зданием Белгородской ДС был установлен памятник М. как выпускнику семинарии (скульптор А. А. Шишков). Там же находится мемориальная доска с его рельефным портретом. Предполагается, что в будущем мемориальные доски отметят все места, связанные с биографией и служением М., в частности его бронзовый бюст работы белгородского скульптора Д. Ф. Горина вскоре будет поставлен возле строящейся деревянной церкви-часовни во имя сщмч. Макария Киевского на родине митрополита в с. Сурково. Рельефный портрет М. помещен на медали лауреата Макариевской премии, на памятной медали М., впервые изготовленной в 2005 г. на Московском монетном дворе. В 2015 г. на С.-Петербургском монетном дворе была отчеканена юбилейная серебряная медаль, посвященная 200-летию со дня рождения М.
